Страницы поэзии

Римма пишет:

Чудесная подборка поэзии... Я тоже люблю Серебряный век... Внесу свою лепту как преподаватель русского языка и литературы :-)

И где же лепта? Я уже так долго жду...

Сканер неисправен, а вручную набивать трудновато... Но обязательно, я обещаю...

Я очень люблю стихи Эдуарда Асадова. Мне кажется, что он один из последних настоящих мужчин...

Эдуард Асадов

ДОБРОТА

Если друг твой в словесном споре
Мог обиду тебе нанести,
Это горько, но это не горе,
Ты потом ему все же прости.

В жизни всякое может случиться.
И коль дружба у вас крепка,
Из-за глупого пустяка
Ты не дай ей зазря разбиться.

Если ты с любимою в ссоре,
А тоска по ней горяча,
Это тоже еще не горе,
Не спеши, не руби сплеча.

Пусть не ты явился причиной
Той размолвки и резких слов,
Встань над ссорою, будь мужчиной!
Это все же твоя любовь!

В жизни всякое может случиться.
И коль ваша любовь крепка,
Из-за глупого пустяка
Ты не должен ей дать разбиться.

И чтоб после себя не корить
В том, что сделал кому-то больно,
Лучше добрым на свете быть,
Злого в мире и так довольно.

Но в одном лишь не отступай.
На разрыв иди, на разлуку,
Только подлости не прощай
И предательства не прощай
Никому: ни любимой, ни другу!

Эдуард Асадов

В КАФЕ

Рюмку коньячную поднимая
И многозначаще щуря взор,
Он вел «настоящий мужской разговор»,
Хмельных приятелей развлекая.

Речь его густо, как мед, текла
Вместе с хвастливым смешком и перцем
О том, как, от страсти сгорев дотла,
Женщина сердце ему отдала,
Ну и не только, конечно, сердце...

- Постой, ну а как вообще она?...
Вопросы прыгали, словно жабы:
- Капризна? Опытна? Холодна?
В общих чертах опиши хотя бы!

Ах, если бы та, что от пылких встреч
Так глупо скатилась к нелепой связи,
Смогла бы услышать вот эту речь,
Где каждое слово грязнее грязи!

И если б представить она могла,
Что, словно раздетую до булавки,
Ее поставили у стола
Под взгляды, липкие, как пиявки.


Виновна? Наверно. И тем не менее
Неужто для подлости нет границ?!
Льется рассказ, и с веселых лиц
Не сходит довольное выражение.

Вдруг парень, читавший в углу газету,
Встал, не спеша подошел к столу.
Взял рассказчика за полу
И вынул из губ его сигарету.

Сказал: - А такому вот подлецу
Просто б голову класть на плаху!
И свистнул сплеча, со всего размаху
По злобно-испуганному лицу!

Навряд ли нужно искать причины,
Чтоб встать, не колеблясь, за чью-то честь.
И славно, что истинные мужчины
У нас, между прочим, пока что есть!

А вы знаете, что Эдуард Асадов - это наш марыйский армянин? Он там родился, а потом семья переехала в Россию.

King Artur пишет:

А вы знаете, что Эдуард Асадов - это наш марыйский армянин? Он там родился, а потом семья переехала в Россию.

Я почему-то всегда думала, что он москвич... Приятно, что такой человек родился на нашей земле... Я очень люблю его стихи.

Наверное, эти стихи никто из вас не знает, их написал Леонид Сорока.

ИЗРАИЛЬ И АМЕРИКА

Израиль - эмиграция для бедных.
Америка - для тех, кто покрупней.
Но возгласов восторженно-победных
не так уж много слышится и в ней.

Израиль - золотая середина,
Америка - вершина всех вершин.
С фонариком волшебным Алладина
мы у её подножья шебуршим.

Израиль - как явившийся с повинной
на суд вселенский - мальчик для битья.
Америка сама стоит с дубиной,
не отличая быт от бытия.

Они в родстве, но, видимо, не близком.
Израиль, словно пасынок, сердит.
Америка его не станет тискать.
Но и пинком под зад не наградит.

Холодный град Ерусалим,
холмы разбросаны и немы.
Ну что себе мы посулим,
свои сердца оставим где мы?

И если правда то, что дух
предпочитал светить отсюда -
ужели тот огонь потух,
пусты священные сосуды?

А толпы страждущих идут
к его загадочным вершинам.
Но мы стараемся и тут
измерить всё своим аршином.

Своей куриной слепотой
гордимся мы как даром божьим,
ползем по лестнице крутой
и тени пращуров тревожим.

РУССКИЕ

Забыв язык отца и матери,
уйдя от пули и ножа,
мы без остатка силы тратили,
России преданно служа.
Её над нами флаги реяли,
её делили мы судьбу.
Но в ней считали нас евреями
с печатью Каина на лбу.
Людей, как псов, на нас науськали,
носился в воздухе погром.
Уехав, вдруг мы стали русскими,
и, видно, русскими помрём.
Не обделив куском и мискою
и приютив в недобрый час,
порою скажут, глянув искоса:
"А, это русские!" - о нас.
Других не хуже и не лучше мы.
Но, землю новую любя,
минувшим опытом научены -
не отречёмся от себя.

Олег Газманов - Сделан в СССР

Украина и Крым, Беларусь и Молдова — это моя страна.
Сахалин и Камчатка, Уральские горы — это моя страна.
Краснодарский край, Сибирь и Поволжье,
Казахстан и Кавказ, и Прибалтика тоже…

Я рожден в Советском Союзе, сделан я в СССР
Я рожден в Советском Союзе, сделан я в СССР

Рюрики, Романовы, Ленин и Сталин — это моя страна.
Пушкин, Есенин, Высоцкий, Гагарин — это моя страна.
Разоренные церкви и новые храмы,
Красная площадь и стройка на БАМе…

Я рожден в Советском Союзе, сделан я в СССР
Я рожден в Советском Союзе, сделан я в СССР

Олимпийское золото, старты, победы — это моя страна.
Жуков, Суворов, комбайны, торпеды — это моя страна.
Олигархи и нищие, мощь и разруха,
КГБ, МВД и большая наука…

Я рожден в Советском Союзе, сделан я в СССР
Я рожден в Советском Союзе, сделан я в СССР

(речитатив)
Глинка, Толстой, Достоевский, Чайковский,
Врубель, Шаляпин, Шагал, Айвазовский
Нефть и алмазы, золото, газ,
Флот, ВДВ, ВВС и спецназ.
Водка, икра, Эрмитаж и ракеты,
Самые красивые женщины планеты,
Шахматы, опера, лучший балет,
Скажите, где есть то, чего у нас нет?!
Даже Европа объединилась в союз,
Вместе наши предки сражались в бою.
Вместе выиграна Вторая мировая война,
Вместе мы самая большая страна.
Душат границы, без визы нельзя,
Как вам без нас, отзовитесь, друзья!

Я рожден в Советском Союзе, сделан я в СССР
Я рожден в Советском Союзе, сделан я в СССР
Я рожден в Советском Союзе, сделан я в СССР
Я рожден в Советском Союзе, сделан я в СССР

Я точно сделан в СССР... И никак уже не переделаешь...

Газманов?.. Теперь понятно почему ему никогда не подняться до того же Сюткина ("Московский бит"):

1. У того есть строка про Ашхабад - у этого ни про Ашхабад, ни про Туркмению.

2. У того текст о стране - у этого о себе.

Tejen пишет:

Газманов?.. Теперь понятно почему ему никогда не подняться до того же Сюткина ("Московский бит"):

1. У того есть строка про Ашхабад - у этого ни про Ашхабад, ни про Туркмению.

2. У того текст о стране - у этого о себе.

Так ведь песня называется "Сделанный в СССР" поэтому и о нем самом. У Газманова много хороших патриотических песен.

Нарцисс он, а не патриот.

Это не песня, Газманов - не певец. Так себе - шоумен.

Предлагаю вспомнить замечательного русского поэта Дмитрия Кедрина.
Начну с его самого известного стихотворения, которое люблю:

ЗОДЧИЕ

Как побил государь
Золотую Орду под Казанью,
Указал на подворье свое
Приходить мастерам.
И велел благодетель,-
Гласит летописца сказанье,-
В память оной победы
Да выстроят каменный храм.

И к нему привели
Флорентийцев,
И немцев,
И прочих
Иноземных мужей,
Пивших чару вина в один дых.
И пришли к нему двое
Безвестных владимирских зодчих,
Двое русских строителей,
Статных,
Босых,
Молодых.

Лился свет в слюдяное оконце,
Был дух вельми спертый.
Изразцовая печка.
Божница.
Угар и жара.
И в посконных рубахах
Пред Иоанном Четвертым,
Крепко за руки взявшись,
Стояли сии мастера.

"Смерды!
Можете ль церкву сложить
Иноземных пригожей?
Чтоб была благолепней
Заморских церквей, говорю?"
И, тряхнув волосами,
Ответили зодчие:
"Можем!
Прикажи, государь!"
И ударились в ноги царю.

Государь приказал.
И в субботу на вербной неделе,
Покрестясь на восход,
Ремешками схватив волоса,
Государевы зодчие
Фартуки наспех надели,
На широких плечах
Кирпичи понесли на леса.

Мастера выплетали
Узоры из каменных кружев,
Выводили столбы
И, работой своею горды,
Купол золотом жгли,
Кровли крыли лазурью снаружи
И в свинцовые рамы
Вставляли чешуйки слюды.

И уже потянулись
Стрельчатые башенки кверху.
Переходы,
Балкончики,
Луковки да купола.
И дивились ученые люди,
Зане эта церковь
Краше вилл италийских
И пагод индийских была!

Был диковинный храм
Богомазами весь размалеван,
В алтаре,
И при входах,
И в царском притворе самом.
Живописной артелью
Монаха Андрея Рублева
Изукрашен зело
Византийским суровым письмом...

А в ногах у постройки
Торговая площадь жужжала,
Торовато кричала купцам:
"Покажи, чем живешь!"
Ночью подлый народ
До креста пропивался в кружалах,
А утрами истошно вопил,
Становясь на правеж.

Тать, засеченный плетью,
У плахи лежал бездыханно,
Прямо в небо уставя
Очесок седой бороды,
И в московской неволе
Томились татарские ханы,
Посланцы Золотой,
Переметчики Черной Орды.

А над всем этим срамом
Та церковь была -
Как невеста!
И с рогожкой своей,
С бирюзовым колечком во рту,-
Непотребная девка
Стояла у Лобного места
И, дивясь,
Как на сказку,
Глядела на ту красоту...

А как храм освятили,
То с посохом,
В шапке монаршьей,
Обошел его царь -
От подвалов и служб
До креста.
И, окинувши взором
Его узорчатые башни,
"Лепота!" - молвил царь.
И ответили все: "Лепота!"

И спросил благодетель:
"А можете ль сделать пригожей,
Благолепнее этого храма
Другой, говорю?"
И, тряхнув волосами,
Ответили зодчие:
"Можем!
Прикажи, государь!"

И ударились в ноги царю.
И тогда государь
Повелел ослепить этих зодчих,
Чтоб в земле его
Церковь
Стояла одна такова,
Чтобы в Суздальских землях
И в землях Рязанских
И прочих
Не поставили лучшего храма,
Чем храм Покрова!

Соколиные очи
Кололи им шилом железным,
Дабы белого света
Увидеть они не могли.
И клеймили клеймом,
Их секли батогами, болезных,
И кидали их,
Темных,
На стылое лоно земли.

И в Обжорном ряду,
Там, где заваль кабацкая пела,
Где сивухой разило,
Где было от пару темно,
Где кричали дьяки:
"Государево слово и дело!"-
Мастера Христа ради
Просили на хлеб и вино.

И стояла их церковь
Такая,
Что словно приснилась.
И звонила она,
Будто их отпевала навзрыд,
И запретную песню
Про страшную царскую милость
Пели в тайных местах
По широкой Руси
Гусляры.

1938

Дмитрий Кедрин. Стихотворения. Поэмы.
Москва: "Московский Рабочий", 1982.

О, куб Каабы, выросший в пустыне!
Ты посылаешь мне ментальный зов,
Свидетельствуя о Первопричине
На языке своих прямых углов.

Начальный код! Он ясен мне отныне.
Извечное волненье поборов,
Я ощущал и в Мекке, и в Медине
Единство всех основ и правоснов...

Свершаю хадж. Кааба предо мной.
Вот черный ящик вечности самой:
На входе - тлен, на выходе - бессмертье.

И дух, и плоть преобразятся тут.
Един Аллах. Он - Все. Он - Абсолют.
Уверуйте! Уверьтесь. И поверьте...
Свершаю хадж. Кааба предо мной.
Гляжу в ее таинственные грани -
И вижу вдруг за северной стеной
Родной ландшафт в полунощном сиянье.

Карелия сквозь аравийский зной?
– Несовместимо! – слышу я заранее.
Но мир един! Вот довод основной.
Все совместимо в нашем мирозданье!

Юрий Линник, «Кааба»

АЛЕКСАНДР СЕРГЕЕВИЧ ПУШКИН

"ПОДРАЖАНИЯ КОРАНУ"

I

Клянусь четой и нечетой,

Клянусь мечом и правой битвой,

Клянуся утренней звездой,

Клянусь вечернею молитвой: **



Нет, не покинул я тебя.

Кого же в сень успокоенья

Я ввел, главу его любя,

И скрыл от зоркого гоненья?



Не я ль в день жажды напоил

Тебя пустынными водами?

Не я ль язык твой одарил

Могучей властью над умами?



Мужайся ж, презирай обман,

Стезею правды бодро следуй,

Люби сирот, и мой < Коран >

Дрожащей твари проповедуй.



Ii



О, жены чистые пророка,

От всех вы жен отличены:

Страшна для вас и тень порока.

Под сладкой сенью тишины

Живите скромно: вам пристало

Безбрачной девы покрывало.

Храните верные сердца

Для нег законных и стыдливых,

Да взор лукавый нечестивых

Не узрит вашего лица!



А вы, о гости Магомета,

Стекаясь к вечери его,

Брегитесь суетами света

Смутить пророка моего.

В паренье дум благочестивых,

Не любит он велеречивых

И слов нескромных и пустых:

Почтите пир его смиреньем,

И целомудренным склоненьем

Его невольниц молодых. ***



Iii



Смутясь, нахмурился пророк,

Слепца послышав приближенье: ****

Бежит, да не дерзнет порок

Ему являть недоуменье.



С небесной книги список дан

Тебе, пророк, не для строптивых;

Спокойно возвещай < Коран >,

Не понуждая нечестивых!



Почто ж кичится человек?

За то ль, что наг на свет явился,

Что дышит он недолгий век,

Что слаб умрет, как слаб родился?



За то ль, что бог и умертвит

И воскресит его — по воле?

Что с неба дни его хранит

И в радостях и в горькой доле?



За то ль, что дал ему плоды,

И хлеб, и финик, и оливу,

Благословив его труды,

И вертоград, и холм, и ниву?



Но дважды ангел вострубит;

На землю гром небесный грянет:

И брат от брата побежит,

И сын от матери отпрянет.



И все пред бога притекут,

Обезображенные страхом;

И нечестивые падут,

Покрыты пламенем и прахом.



Iv



С тобою древле, о всесильный,

Могучий состязаться мнил,

Безумной гордостью обильный;

Но ты, господь, его смирил.

Ты рек: я миру жизнь дарую,

Я смертью землю наказую,

На всё подъята длань моя.

Я также, рек он, жизнь дарую,

И также смертью наказую:

С тобою, боже, равен я.

Но смолкла похвальба порока

От слова гнева твоего:

Подъемлю солнце я с востока;

С заката подыми его!

АЛЕКСАНДР СЕРГЕЕВИЧ ПУШКИН

"ПОДРАЖАНИЯ КОРАНУ"

(Продолжение)

V



Земля недвижна — неба своды,

Творец, поддержаны тобой,

Да не падут на сушь и воды

И не подавят нас собой. *****



Зажег ты солнце во вселенной,

Да светит небу и земле,

Как лен, елеем напоенный,

В лампадном светит хрустале.



Творцу молитесь; он могучий:

Он правит ветром; в знойный день

На небо насылает тучи;

Дает земле древесну сень.



Он милосерд: он Магомету

Открыл сияющий < Коран >,

Да притечем и мы ко свету,

И да падет с очей туман.



Vi



Не даром вы приснились мне

В бою с обритыми главами,

С окровавленными мечами,

Во рвах, на башне, на стене.



Внемлите радостному кличу,

О дети пламенных пустынь!

Ведите в плен младых рабынь,

Делите бранную добычу!



Вы победили: слава вам,

А малодушным посмеянье!

Они на бранное призванье

Не шли, не веря дивным снам.



Прельстясь добычей боевою,

Теперь в раскаянье своем

Рекут: возьмите нас с собою;

Но вы скажите: не возьмем.



Блаженны падшие в сраженье:

Теперь они вошли в эдем

И потонули в наслажденьи,

Не отравляемом ничем.



Vii



Восстань, боязливый:

В пещере твоей

Святая лампада

До утра горит.

Сердечной молитвой,

Пророк, удали

Печальные мысли,

Лукавые сны!

До утра молитву

Смиренно твори;

Небесную книгу

До утра читай!




Viii



Торгуя совестью пред бледной нищетою,

Не сыпь своих даров расчетливой рукою:

Щедрота полная угодна небесам.

В день грозного суда, подобно ниве тучной,

О сеятель благополучный!

Сторицею воздаст она твоим трудам.



Но если, пожалев трудов земных стяжанья,

Вручая нищему скупое подаянье,

Сжимаешь ты свою завистливую длань, —

Знай: все твои дары, подобно горсти пыльной,

Что с камня моет дождь обильный,

Исчезнут — господом отверженная дань.



Ix



И путник усталый на бога роптал:

Он жаждой томился и тени алкал.

В пустыне блуждая три дня и три ночи,

И зноем и пылью тягчимые очи

С тоской безнадежной водил он вокруг,

И кладез под пальмою видит он вдруг.



И к пальме пустынной он бег устремил,

И жадно холодной струей освежил

Горевшие тяжко язык и зеницы,

И лег, и заснул он близ верной ослицы —

И многие годы над ним протекли

По воле владыки небес и земли.



Настал пробужденья для путника час;

Встает он и слышит неведомый глас:

«Давно ли в пустыне заснул ты глубоко?»

И он отвечает: уж солнце высоко

На утреннем небе сияло вчера;

С утра я глубоко проспал до утра.



Но голос: «О путник, ты долее спал;

Взгляни: лег ты молод, а старцем восстал;

Уж пальма истлела, а кладез холодный

Иссяк и засохнул в пустыне безводной,

Давно занесенный песками степей;

И кости белеют ослицы твоей».



И горем объятый мгновенный старик,

Рыдая, дрожащей главою поник...

И чудо в пустыне тогда совершилось:

Минувшее в новой красе оживилось;

Вновь зыблется пальма тенистой главой;

Вновь кладез наполнен прохладой и мглой.



И ветхие кости ослицы встают,

И телом оделись, и рев издают;

И чувствует путник и силу, и радость;

В крови заиграла воскресшая младость;

Святые восторги наполнили грудь:

И с богом он дале пускается в путь

Надо заметить, что Коран вдохновлял многих западных поэтов... Между прочим, до сих пор еще недостаточно изучено влияние идей ислама на реформацию в Европе.